Как остановить следующую квадригу: заставьте биржи доказать свои резервы

Ник Картер является партнером в Castle Island Ventures, общественном венчурном фонде, ориентированном на блокчейн, расположенном в Кембридже, штат Массачусетс. Он также является соучредителем Coin Metrics, стартапа аналитики блокчейнов.

Чем отличается Биткоин от аналога кузена, золота? Вы можете ответить «делимость» или «переносимость». Вы были бы правы. Но что действительно отличает его? Ответ, конечно же, это возможность проверки.

Рассмотрим набор вещей, которые вы можете доказать о кусочке золота. Если вы используете его в качестве расчетного средства с помощью спектрометра XRF (продается за $13 500), вы можете доказать, что входящая золотая смесь является подлинной. Теперь, что я могу доказать о вашем золоте? Ну ничего. Я должен поверить вам на слово, что это на самом деле золото. Это не проблема, если вы не держите золото от моего имени. Теперь у меня есть проблема: я доверил вам свое золото — возможно, вы выдали мне долговую расписку, которая представляет собой требование на это золото, — но у меня нет возможности определить, есть ли у вас золото, которое, как вы заявляете, у вас есть на депозите. Я не могу проверить наличие у вас золота издалека.

Возможно, я решу вам доверять. Но если вы не приложите усилий для повторной проверки всего золота, которое вы получаете, то вам нужно доказать мне, вашему вкладчику, что все ваши контрагенты в цепочке поставок золота честны. И они должны доказать, что их контрагенты — шахтеры, переработчики, ювелиры, переработчики, хранители — тоже честны. Результатом является полностью разрешенная цепочка поставок, в которой один орган привлекает каждую организацию к учету сложного набора правил. Одним из таких огороженных садов управляет Лондонская Ассоциация рынка слитков, которая управляет золотом стоимостью $400 миллиардов, находящимся в хранилищах в Лондоне. Поскольку очень дорого управлять цепочкой поставок золота, звено за звеном, и гарантировать, что это золото, ну, не только то, что это золото, но и то, что это золото штампуется правильными людьми, золото LBMA редко выходит за эти пределы.

И это лучший вариант сценария, хотите верьте, хотите нет. Другим результатом является то, что правительство (или, действительно, одно правительство) держит золото каждого, а затем отказывается вернуть его, когда придет время.

Столь дорогостоящая проверка ведет к концентрации. Чем дороже проверять целостность денежного товара, тем труднее доставить его мелким владельцам и тем больше оно поддается изъятию.

ОДНИМ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ РЕШЕНИЙ ЯВЛЯЕТСЯ ТРЕБОВАНИЕ, ЧТОБЫ БИРЖИ ПЕРИОДИЧЕСКИ ВЫДАВАЛИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ТОГО, ЧТО ОНИ ФАКТИЧЕСКИ ДОМИНИРУЮТ НАД АКТИВАМИ, ПРИЧИТАЮЩИМИСЯ ВКЛАДЧИКАМ.

Взять Биткоин, с другой стороны. Как вы проверяете действительность получаемого вами Биткоин? Для параноика: запустите полный узел. Используя самых мощных провайдеров, вы обойдетесь $150 в месяц, или вы можете создать свой собственный с Raspberry Pi за $35. Как насчет проверки целостности всего когда-либо добытого Биткоин? Ваш полный узел делает это по умолчанию, просто следуя согласованным правилам. Для каждого блока он проверяет, достаточно ли было затрат для создания этих новых Биткоин, и что они были добыты в соответствии с предопределенным графиком (50 BTC на блок в течение четырех лет, затем 25 и т.д.). Чтобы получить сводку, выполните RPC-команду gettxoutsetinfo на своем полном узле.

А как насчет того, чтобы доказать мне, что у вас действительно есть Биткоин, который, как вы заявляете, принадлежит вам? Благодаря криптовалюте с открытым ключом это тривиально. Самый удобный способ в Биткоин — использовать RPC-команду подписанное сообщение, присутствующее в таких программах, как Биткоин Core или Electrum. Я предоставляю вам строку текста, а вы соединяете ее с вашим закрытым ключом, чтобы создать доказательство того, что у вас есть некоторые данные UTXO. Это довольно мощно: доверяя только крипте, я точно знаю, что вы контролируете определенное количество Биткоин в данный момент времени.

Некоторые биткоинеры считают, что преимущества Биткоин в аудируемости по сравнению с золотом позволят ему избежать мрачной судьбы, постигшей блестящую скалу. Президенту Никсону было легко избежать золотого стандарта в 1971 году, потому что большая часть соответствующего золота уже хранилась в правительственных хранилищах США. Биткоин принадлежит миллионам людей. И я считаю себя одним из тех, кто оптимистичен в том, что свойства Биткоин как высокоаудируемого залога дадут денежный базовый актив, который удерживается в основном конечными пользователями, а не крошечной горсткой посредников.

Несмотря на легкость получения прав собственности на свой Биткоин, реальность такова, что, по моим подсчетам, по крайней мере 20% неоплаченного предложения удерживается посредниками. Хотя те, кто был в школе Ротбарда, не согласились бы со мной, я не верю, что банковские операции с частичным резервированием по своей сути являются мошенническими. Мошенничество происходит, когда биржи представляют себя полностью зарезервированными, когда это не так. Теоретически, качества Биткоин позволяют снизить этот риск. Даже в условиях содержания под стражей контролируемый характер Биткоин означает, что вкладчики могут независимо проверять, соответствуют ли обязательства депозитарных учреждений их активам. Проблема в том, что некоторые из самых известных биткоинеров не разделяют моего энтузиазма по поводу этой идеи. Проблема состоит в том, что в эту группу входят руководители банков Биткоин, которые сегодня называются биржами.

Эти банки Биткоин являются главными бенефициарами существования Биткоин. Это крупнейшие предприятия отрасли. Общественность имеет ненасытный спрос на посреднический Биткоин и дорого заплатила за эту привилегию. Биржи хранят удивительно проверяемый актив, но по большей части они просто просят вкладчиков доверять им, чтобы они не вели себя неправильно, создавая скрытые дробные резервы. И история Биткоин-банков полна нарушений этого доверия. Список длинный и болезненный: Mt. Gox, Quadriga, FCoin, Cryptopia, Bitfinex, Cryptsy и Bitcoinica, среди многих других, пострадали от крупных взломов или банкротств. У бирж просто плохой послужной список, чтобы получить пропуск.

Теоретически биржи предназначены для того, чтобы отличать операционный капитал от депозитов пользователей и удерживать эти депозиты в соотношении 1: 1 к обязательствам. На практике, из-за злого умысла или некомпетентности, некоторые биржи никогда не разрабатывают достаточно строгий контроль, не в состоянии смягчить ключевой риск для человека или просто теряют счет своих монет. Поскольку погашения редко приходят сразу, эти недоработки могут оставаться незамеченными годами. Неизвестный невольный покупатель, Mt.Gox скорее всего, был уже несостоятельным, когда был продан Марку Карпелесу в 2011 году.

Несомненно, вкладчики могут найти некоторые гарантии в законах и нормативных актах: если биржа имеет Bitlicense или лицензию на управление трастовой компанией с ограниченным назначением в Нью-Йорке, она, вероятно, подлежит разумному анализу в отношении своей деятельности по приему депозитов. Еще лучше: регистрация в качестве депозитарного учреждения специального назначения в Вайоминге, Закон штата Вайоминг устанавливает особые требования к «криптобанкам», принимающим депозиты, призванные придать вкладчикам уверенность — хотя ни один институт еще не получил чартер. В целом, однако, биржи не знакомят нас с подробностями проверок, которые они могут пройти, когда они существуют. И многие биржи частично или полностью не регулируются. Некоторые из самых глубоких пулов ликвидности в криптоиндустрии — Binance, Bitmex, Derebit, Bitfinex и др. — не имеют какого-либо значимого регулирования в каком-либо смысле. Теперь биткоинеры должны требовать не большего регулирования, а стремиться предотвратить будущие захваты власти в области регулирования, в первую очередь поддерживая биржи на более высоком уровне.

Одним из возможных решений является требование, чтобы биржи периодически выдавали доказательства того, что они фактически доминируют над активами, причитающимися вкладчикам. Эти «Доказательства резервирования», если все сделано правильно, используют аккуратные криптографические свойства Биткоин и дают вкладчикам разумные гарантии того, что биржа не искажает их платежеспособность. Такие церемонии PoR направлены на то, чтобы доказать, что у учреждений, принимающих депозиты, имеется достаточный резерв BTC для погашения всех обязательств перед вкладчиками. После короткого периода энтузиазма по поводу публичных ревизий после Mt. Gox в 2014 году, сегодня только одна биржа регулярно проводит эти аттестации — лондонская Coinfloor .

Я предполагаю, что надежная, периодическая программа PoR будет не панацеей, а дополнением к регулированию на береговых биржах и (низшей) альтернативой оффшорам. Если некоторые операции, ранее основанные на контрактах и ​​доверии, могут быть формализованы и выражены в виде кода, мы должны принять их. Сейчас набор заданий, в которых программное обеспечение и крипта превосходят стандартные процессы доверительного производства, довольно мал. Но доказательство опеки над цифровым активом — это один из случаев, когда сообщение является более удобным и, возможно, более дешевым, чем аудиторское заключение. Хотя реализации различаются, процесс, как он выполняется в настоящее время, влечет за собой публикацию анонимного списка пользовательских депозитов, а также аттестацию BTC, хранящегося в хранилище.

Подтверждение резерва и другие подтверждения платежеспособности не лишены недостатков, и биржам удалось обмануть оценщиков, внедряющих этот процесс в прошлом, но мы не должны забывать о более широкой цели. Если мы не сможем воспользоваться преимуществами врожденной крипто верификации Биткоин, то мы едва ли введем инновации в отношении золота. Интересно — что мы здесь опять делаем?