20 лет назад в Баренцевом море затонула подлодка «Курск»

Сегодня 20 лет, как в Баренцевом море затонул атомный подводный ракетный крейсер «Курск» и погиб весь экипаж — 118 человек. Как установило следствие, на учениях перед стрельбами взорвалась неисправная торпеда. Это было за полчаса до того, как наступил полдень. В этот момент сегодня зазвучали корабельные сирены. На базе Видяево, откуда лодка ушла в последний поход, к памятнику морякам возложили цветы. День скорби не только на Северном флоте — во Владивостоке, Севастополе, Балтийске, Калининграде, Северодвинске, где построили субмарину, и в Курске, имя которого она носила. И, конечно, в Петербурге, где на Серафимовском кладбище покоятся 32 подводника и их командир — герой России, капитан первого ранга Геннадий Лячин.Для семей тех, кто не вернулся, тот день разделил жизнь на «до» и «после». Самые личные и потому самые пронзительные воспоминания.К этому памятнику, где рядом с другими высечено и имя их сына, Наталья и Станислав приходят часто. На день подводника, на 23 февраля… Но чем ближе 12 августа, тем это становится тяжелее. Как будто снова и снова они возвращаются в тот роковой день и провожают сына в поход, ставший последним. «Это боль, это черный день для нас всегда. На всю оставшуюся жизнь, сколько мы будем жить, это для нас черный день», — говорит Наталья Пшеничникова, мать капитан-лейтенанта Дениса Пшеничникова.Капитан-лейтенанту Денису Пшеничникову было всего 26. Как и еще несколько моряков, он сменил солнечный Севастополь на холодный берег Баренцева моря, чтобы исполнить мечту – стать офицером-подводником. На «Курске» он служил в пятом отсеке. Там, на боевом посту, у пульта управления реактором, его и нашли, когда лодку подняли на поверхность. «Он перед этим в отпуске был. Лодка, говорит, надежная. То есть они отзывались о ней, как о живом члене экипажа. Конечно, хотелось бы на него посмотреть, какой он. Но он для нас вечно 26-летний», — говорит Наталья Пшеничникова, мать капитан-лейтенанта Дениса Пшеничникова.За 20 лет боль чуть притупилась, но стоит на миг вернуться мыслями в те августовские дни, и нахлынувшие воспоминания вновь делят жизнь на «до» и «после».
«Он изображен здесь именно таким, каким я его запомнил в последний момент, когда мы с ним виделись», — сказал Георгий Власов, сын старшего мичмана Сергея Власова. Георгию было 14, когда из похода не вернулся его отец, старший мичман Сергей Власов. Из сохранившихся фотографий эта ему дороже всего. В построенной в память о Курске церкви в Видяево ее поместили в обрамление иконы, там есть портреты всех 118 моряков. А сам Георгий решил пойти отцовской дорогой – стать морским офицером. «Я хотел что-то сделать в его память и чтобы как-то отдать ему, скажем так, дань. И это определило во многом мою дальнейшую судьбу», — говорит Георгий Власов, сын старшего мичмана Сергея Власова.Теперь он уже офицер запаса, и в доме у него на почетном месте, как священная реликвия, орден Мужества, врученный посмертно его отцу. Этой награды был удостоен каждый член экипажа. А командиру присвоили звание героя России. «Каждый день, каждую минуту, каждый час оно с тобой. А как иначе нам прожить было эти 20 лет», — говорит София Дудко, мать капитана 2 ранга Сергея Дудко.Мать старшего помощника командира Сергея Дудко после его гибели посвятила жизнь тому, чтобы сохранить память о каждом из тех, кто был на борту субмарины. Несколько лет встречалась с другими семьями, слушала их рассказы, чтобы в конце концов издать книгу. В ней говорится обо всех членах экипажа. И труднее всего ей было писать про своего сына.«Последние его слова в четверг. В субботу он погиб, а в четверг его последние слова – не все измеряется деньгами», — вспоминает София Дудко.Эти слова Сергей произнес в разговоре о флоте, который вместе со всей страной переживал тяжелые времена. Но от заманчивых предложений уйти на гражданку Сергей тогда отказался.И каждый из родственников до сих пор помнит в деталях те дни, когда вся страна, затаив дыхание, ждала новостей о судьбе моряков.
«Самое главное, ради чего мы живем, – сохранить память. Прошло 20 лет. Слава богу, люди помнят», — сказала София Дудко, мать капитана 2 ранга Сергея Дудко.«Они остаются живыми с нами. Мы всегда об этом помним. Как будто они присутствуют где-то рядом», — говорит Георгий Власов, сын старшего мичмана Сергея Власова.Рядом с орденом у Георгия хранится модель атомохода, которую он собрал своими руками. У подлодки открыты ракетные шахты, словно она готовится к залпу. И кажется, будто «Курск» снова в строю, а на борту все 118 подводников, которые навсегда ушли в море и навсегда останутся с нами.